Только спустя неделю, когда он в халатишке, поддерживаемый Павлом, подошел к окну, поглядел на пасмурное весеннее небо и прислушался к неприятному стуку старых рельсов, которые провозили мимо, сердце его сжалось от боли, он заплакал и припал лбом к оконной раме.
– Какой я несчастный! – забормотал он. – Боже, какой я несчастный!
И радость уступила свое место обыденной скуке и чувству невозвратимой потери.